Сосѣдъ.

      Какъ-то мѣсяца полтора назадъ, гдѣ-то въ началѣ Великаго поста, а можетъ даже и на Прощенное Воскресенье, пришлось наводить мнѣ порядокъ у себя на лѣстничной площадкѣ, причемъ, безъ скандала не обошлось. Дѣло въ томъ, что мои сосѣди очень любятъ выпить, попѣть пѣсни за полночь, а потомъ устроить выясненіе отношеній - и не безъ помощи кулаковъ. Какъ это не покажется страннымъ, мы съ женой, хотя и съ трудомъ, но терпѣли всѣ эти безобразія. Но вотъ въ тотъ день, что называется, чаша нашего терпѣнія переполнилась. Какъ всегда, въ воскресенье, мы пришли изъ храма, пообѣдали и собрались укладывать сына спать. Я давно уже обратилъ вниманіе, что въ квартирѣ воздухъ, какой-то не такой, тяжелый какой-то. Жена подтвердила мои сомнѣнія: «Опять курятъ на лѣстничной площадкѣ...» Я открылъ дверь и выглянулъ на площадку. Дѣйствительно, въ воздухѣ витали клубы только что выпущеннаго сигаретнаго дыма, а за сосѣдской дверью слышались звуки музыки, громкіе голоса, звонъ посуды. Я рѣшительно направился къ сосѣдской двери и постучалъ. Послышались шаги, дверь открылась, и въ дверномъ проемѣ показался сосѣдъ, одѣтый по-праздничному, уже навеселѣ и съ сигаретой въ зубахъ. «Че, хотѣлъ,сосѣдъ?» «Можно съ Вами поговорить?» Сосѣдъ шагнулъ за порогъ, закрылъ за собой дверь и, скрестивъ на груди руки, уставился на меня. «Н-н-ну, говори» . «Вы понимаете,— голосъ мой дрожалъ отъ возмущенія,— у меня маленькій ребенокъ, жена-аллергикъ, она просто задыхается… до какихъ поръ вы будете насъ травить табачнымъ дымомъ?» Я что-то еще говорилъ, говорилъ, уже и не помню что именно. «Да ладно тебѣ, братанъ, разслабься, у меня сегодня праздникъ, день моего рожденія, ну родился я сегодня, че не понятно?» Видя, что всѣ мои доводы для сосѣда совсѣмъ не доводы, а скорѣе жужжаніе надоѣдливой мухи, я рѣшилъ зайти съ другой стороны. «Хорошо, разъ Вы не понимаете нормальнаго языка, тогда я вынужденъ написать заявленіе участковому». Что тутъ началось! На меня посыпались всѣвозможныя нецензурныя выраженія, угрозы въ мой адресъ, оскорбленія, и я былъ вынужденъ вступить въ словесную перепалку. На шумъ изъ квартиры сосѣда выбѣжали его друзья и также накинулись на меня, обвиняя меня въ томъ, что я порчу имъ праздникъ. Я пытался призвать ихъ къ соблюденію закона общежитія, правъ личности и т.д., но всѣ мои попытки терпѣли крахъ. Ихъ было много, они были полны здоровья и силъ, а проблемы чужихъ людей ихъ мало волновали. Чувствуя, что никакой реальной угрозы для дальнѣйшаго пріятнаго времяпрепровожденія я не представляю, они потеряли ко мнѣ всякій интересъ, стали веселиться, смѣяться, сопровождая это, здѣсь же на площадкѣ, раскуриваніемъ многочисленныхъ сигаретъ. Я, при видѣ всего этого, пришелъ въ уныніе. «Господи помилуй!» Я развернулся и покинулъ мѣсто боя подъ улюлюканiе веселой компаніи. Настроеніе воскреснаго дня было испорчено. Я порывался позвонить въ милицію, но, честно говоря, не хотѣлъ всей этой бумажной волокиты, да и не вѣрилъ въ способность работниковъ милиціи реально вразумить подобную категорію гражданъ. «Только еще хуже сдѣлаю, устроятъ какую-нибудь подлость, и ничего не докажешь». Оставалось только молиться...
      Постепенно этотъ случай сталъ забываться. Время шло, но сосѣди вели себя на удивленіе тихо. Нѣсколько разъ мы сталкивались съ сосѣдомъ на лѣстницѣ, но оба дѣлали видъ, что не знаемъ другъ друга. И вотъ, въ эту пятницу, я собрался на соборованіе (послѣднее соборованіе въ этомъ году). Вышелъ уже было на улицу по направленію къ автобусной остановкѣ, но вспомнилъ, что забылъ дома одну вещь, за которой хочешь не хочешь, но придется возвращаться. Поднимаясь по лѣстницѣ, услышалъ, какъ звякаетъ ключъ въ замочной скважинѣ сосѣдской квартиры, и весь внутренне сжался предчувствуя встрѣчу съ «любимымъ» сосѣдомъ. Поднявшись на лѣстничную площадку, увидѣлъ сосѣда, закрывающаго за собой входную дверь, и хотѣлъ было пройти мимо него, какъ услышалъ угрюмое, но примирительное: «Здорово». Мнѣ ничего не оставалось, какъ отвѣтить максимально миролюбиво: «Здравствуй». Я подошелъ къ своей двери и постучалъ. «Это самое... э-э-э... какъ тамъ... тебя зовутъ?..» Сосѣду было явно неудобно, стыдно за свое поведеніе, и онъ явно хотѣлъ помириться. Я немного пріободрился и успокоился. «Василій». Обрадованный моимъ спокойнымъ тономъ, сосѣдъ уже увѣреннѣе проговорилъ: «А меня Вовка. Ты это... извини меня ... за всѣ мои ... грѣхи...» Вовка, явно отъ смущенія не могъ, подобрать нужныхъ словъ, но трудъ былъ настолько великъ, трудъ прошенія прощенія, что онъ даже вспотѣлъ и слегка покраснѣлъ. «Ничего страшнаго, бываетъ». Отъ смущенія и неожиданности я тоже не смогъ подобрать словъ, и съ чувствомъ облегченія шагнулъ за порогъ своей квартиры. Жена увидѣла улыбку у меня на лицѣ, и въ ея глазахъ я прочиталъ вопросъ. Я обнялъ, поцѣловалъ супругу и прошепталъ на ушко: «Слава Богу за все!»

© 2008, Василій Наумченко, г. Дальнерѣченскъ

разсказалъ 25/12.05.2008 года.

«Предыдущая страница

Слѣдующая страница»